Падение вверх - Страница 5

К оглавлению

— Слушаю.

Это был Евгений Петров.

— Антон, как у тебя дела? Был уже в участке?

Судя по всему, Петя куда-то ехал: в трубке слышался шум дороги.

— Да, был. Что-то случилось?

— Да ничего особенного. Хотел узнать — как у тебя дела. Нарыл что-нибудь?

Антон переложил телефон в другую руку и направился к выходу из отделения.

— Кое-что.

— Это хорошо. Да, кстати, что там с твоими колесами? Почему мне не сказал, что нужна помощь?

— Да как-то… не до этого было. Что там с моим фотоаппаратом, лучше скажи?

— Ах, ты… — засмеялся Петя. — Хотел сюрприз сделать. У меня он, все нормально. Завтра утром поедем твою машину вызволять, тогда и отдам. Заеду за тобой, ты будь в гостинице, хорошо?

— Буду.

— Ну, пока тогда.

— До завтра.

Антон вышел из участка, под голубое весеннее небо и понял, что жутко голоден. Возвращаться в MacDonalds ему не хотелось, и он решил пообедать в гостинице.

В местной столовой, которая почему-то упорно именовалась рестораном, ему хватило денег только на лапшичный суп с фрикадельками, помятую глазуревую булочку и чашку кофе. Антон хлебал бульон, стуча ложкой о тарелку, и наблюдал за официанткой, натирающей столы. На ней была коротенькая юбочка, и, когда она тянулась к дальнему краю стола, юбка ползла вверх, оголяя бледные бедра. Девушка не была красавицей, но с первого взгляда становилось ясно, насколько хорошо она владеет своим телом. Ведь даже здесь, в пустом зале ресторана, она двигалась так, что ее хотелось прижать к столу, задрать юбку и оттрахать по-собачьи. Но Антон только наблюдал за ней, прожевывая безвкусные фрикадельки, и стучал ложкой о тарелку. Покончив с супом, он сжевал половину булочки — ровно столько хватило официантке, чтобы протереть оставшиеся столы, — одним махом выпил кофе и поднялся в свой номер.

Комната 202, которую ему выделили власти ЗАТО, была одноместной, без каких-либо удобств. Общая душевая находилась в конце коридора, как и туалет, в котором, в отличие от душа, Антон все-таки отважился побывать.

В номере на криво побеленной стене, над незаправленной кроватью, висело большое зеркало. Антон подошел к нему вплотную, разглядывая свое осунувшееся, поросшее щетиной лицо, но никаких изменений не заметил. Разделся догола, снял зеркало с гвоздей и осмотрелся целиком. На коже, под ребрами, краснело несколько свежих ссадин, о которых он не помнил. Все остальное выглядело так же, как и всегда.

— Господи, что я делаю?..

Он засмеялся и махнул отражению рукой. Повесил зеркало обратно, натянул трусы и улегся на кровать. За окном светило солнце и пели птички. И ему никак не думалось, что сейчас, после разговора с отцом погибших девочек, он сможет уснуть. Но странная усталость, похожая на жирную кассиршу, навалилась на него всем телом и прижала к кровати. Он закрыл глаза и открыл их только ночью, оттого что одежда, сваленная кучей на полу, жужжала и вибрировала.

— Черт…

Он подскочил на ноги и принялся рыться в ней в поисках сотового.

Номер снова был неизвестным, но последние цифры показались Антону ужасно знакомыми, и он раскрыл мобильник.

— Да?

Это была какая-то женщина.

— Антон, это ты?

— Кто это?

— Ой, позовите, пожалуйста, Антона.

— Сейчас… — он зажал трубку ладонью и откашлялся. — Слушаю.

Женщина немного помолчала.

— Что у тебя с голосом, ты пил опять?

— Я спал.

— Пьяным сном? Ладно, это твои дела. Ты прости, что я ночью, думала, ты, как обычно, пишешь что-нибудь…

Эту женщину Антон знал: голос, как и последние цифры ее мобильника, были ему знакомы. Но он упорно не мог вспомнить, кто она такая и как ее зовут.

— Что стряслось? — он протер пальцами липкие от сна глаза.

— Просто хотела узнать, как у тебя дела. Все-таки мы не чужие друг другу.

«И эта туда же,» — подумал Антон, присаживаясь на кровать.

— У меня все отлично, спасибо. Работаю…

Женщина снова молчала.

— Я бы поговорил…

— Да что с тобой такое?! — вдруг крикнула она. — Я тебе поражаюсь! Тебе что, совсем не интересно, как живут твои дети?!

Теперь он вспомнил — этот голос принадлежал его бывшей жене, которая ушла от него к чертовому блондину-адвокатишке. Именно так она кричала в тот день, когда съезжала из его квартиры. Он стоял пьяный в проеме двери и с идиотской улыбкой подсчитывал коробки с ее вещами, которые таскали грузчики.

«Так что же ты меня не зовешь?» — зло подумалось ему.

— Интересно. Но я сейчас в командировке.

— Зайдешь к нам, как вернешься?

— Да, я обещаю.

— Девочки будут рады.

Она соврала. Он давно уже был для них чужим человеком.

— Я куплю подарки…

— Не надо подарков. Приди хотя бы сам…

— Хорошо. Мне нужно идти.

— Конечно. Пока.

— Пока.

Он положил телефон рядом на кровать и до рассвета просидел в одной позе, не сдвинувшись с места.

Петя заехал за ним рано, на провонявшем бензином полицейском УАЗике, с пыльным салоном и грязными стеклами. Эти машины в народе ласково окрестили «бобиками» из-за их «комфортности» при езде и схожести передка с бульдожьей мордой. Сидения в таких машинах всегда напоминали Антону спортивных козлов из советских спортзалов, на которых махали ногами гимнасты-комсомольцы. И, когда «бобик» набрал ход, Антон почувствовал себя одним из них.

Пока они ехали по пустынным улицам, он рассказал Пете о бункерах в лесу. Сказал, что там может прятаться тот, кого они ищут.

— Да ты с ума сошел?! — воскликнул опер. Он постоянно переключал ручку скоростей, отчего УАЗ кряхтел и дергался. — Эти бункеры ядовиты, как черт знает что! Военные оставили в них тонны разной химии, когда развалился Союз. Там все опечатано и герметично, никто бы не смог туда пробраться… а уж тем более спрятаться. Не из-за того, что военные часто проверяют те места, нет. Из-за того, что выжить там попросту невозможно.